Невыдуманная история

Автор рассказа — Т.Е. Николаева

Темная комната наливалась сумрачной громадой. Слез уже не было. Тихо всхлипывая, девочка пыталась забраться на кровать, но замерзшие ножки все соскальзывали с игрушечного мишки, и она снова и снова падала на пол. Постояв немного в раздумье, девочка пошлепала на кухню, забралась в шкаф, из которого еще вчера она все выбросила. Детские руки тянули в рот все, что попадалось, но было не вкусно.

Больше всего ей хотелось пить. Она слышала, что за дверью журчит вода, но дверь была такая тяжелая, что открыть ее было не под силу ослабевшему ребенку.

На лестничной площадке опять что-то загремело. Там кто-то разговаривал. Девочка подбежала к входной двери и заплакала.

— Опять Клавка пацанку закрыла. Ишь, как надрывается. Голову бы этой гулеванке оторвать!

— Слышь, Иван, вроде я со вчерашнего или с позавчерашнего дня Клавку не видела. Может, ее и давно дома нет? Девчонка, слышь, ревет уже совсем тихо.

— А я что тебе сделаю? Помнишь, месяц назад я ей сказал про девочку, так она мне чуть глаза не выцарапала. Пусть, что хочет, то и делает. Мне что, больше всех надо?

За дверью все стихло. Ребенок будто понимал, о чем говорят люди. И как-то по-детски уразумев, что они могут уйти, а она опять останется в этой страшной темноте, она снова тихонечко, по-щенячьи, заскулила.

— Светочка, где твоя мама?

— Ага, так тебе трехлетка и ответит. Она у нее и говорить-то только начала.

— А кто бы с ней занимался? У этой шалавы только пьянки да мужики на уме. Нет, Ваня, давай в милицию сходим. Я точно вспомнила, что когда я позавчера вечером зятя провожала, у Клавки света не было. Мама моя! Так это сколько же девчонка одна в квартире сидит?!

— Ну тебя, заладила одно и то же. Позвони в соседнюю квартиру, может быть, они что-то знают.

— Да никого нет и в этой квартире. Идем в милицию.

— Ага, придешь в эту милицию, и начнутся допросы, куда мать ее подевалась. Почем мы знаем, может она сейчас и явится?

— Ну-ну, уже явилась. Идешь, что ли?

— Пошли, никак не отвяжешься от тебя. Только потом от Клавки сама отбивайся.

Поворчав еще немного, старики стали спускаться вниз. А девчушка побрела в комнату. Она уже не пыталась забраться на кровать, а сразу направилась в угол, где было свалено какое-то тряпье, и где она уже спала прошлые ночи. Инстинкт заставлял ее спрятаться как можно глубже.

Старая допотопная мебель комнатушки, грязь, давно не стираная одежда – ко всему этому малышка привыкла. Ее отрывочные воспоминания вспыхивали и сразу гасли. Обессиленная от голода девочка впала в тяжелый обморок-сон. Ей снилась мама, которая протягивала к ней руки. А в руках у нее было что-то такое вкусное, чего она никогда не ела…

— Вот в этой квартире, товарищ участковый, ребенок плачет уже дня два.

— Да нет, вроде тихо. Вы гражданочка, точно знаете, что ребенок один? А в соседней квартире соседи ничего не слышали?

— Да они уже привыкли, что Клавка ее бросает и уходит по своим непутевым делам. Девчонка-то у нее спокойная, будто понимает, что матери не до нее. Та сунет ей пряник, и ребенок сидит себе в уголочке.

В это время на площадке появился слесарь. Он достал из своего чемоданчика какую-то спицу, и ловко крутанул ей в замке. Дверь с готовностью открылась. На людей пахнуло сыростью, затхлостью, запахом мочи и еще чем-то неуловимым. Пошарив рукой по стене, участковый нажал на выключатель. Лампочка осветила скудное жилище и обнажила неопрятность комнаты.

— Боже мой! Это что же здесь делается? Вань, а где же девочка? Я точно слышала, как она плакала….

Всплеснув руками, маленькая сухонькая старушка стала озираться по сторонам. Участковый прошел на кухню, посмотрел на давно не мытую посуду, скудные остатки продуктов. Потом заглянул в ванную. Ребенка нигде не было.

— Ну, вот, я же тебе говорил, старая…

Расстроенный старик было собрался идти к выходу, но его внимание привлекло наваленное в углу тряпье. Он нагнулся, приподнял ветошь и увидел спящего ребенка.

— Господи, что это? Посмотрите, это же скелетик, а не ребенок.

— Подождите минуточку, не трогайте.

Молоденький участковый нагнулся над ребенком. Он внимательно осмотрел место, где лежала девочка, достал рацию. Пока он вызывал скорую помощь, старушка сбегала домой и вернулась с кружкой теплого молока. Она взяла девочку на руки, но та не проснулась. Сухие губки ребенка слегка подрагивали, щеки ярко горели. Не надо было быть врачом, чтобы понять, что малышка заболела и мечется в бреду. Ее легкое тельце бессильно обвисало на руках пожилой женщины, которая плакала и бормотала что-то про молочко и непутевую Клавку. Напрасно старушка пыталась ложкой влить ребенку в рот молоко, оно выливалось обратно, будто дитя уже смирилось со своей долей и ничему уже не сопротивлялось в этой страшной жизни.

Участковый взял с детской кроватки засаленное одеяльце и хотел завернуть в него девочку. Но у него ничего не получалось, одеяло было короткое, и ножки девочки торчали наружу. Взять одеяло с материнской кровати он побрезговал. Старик сообразил быстрее, он принес какую-то старую шубейку. В нее и завернули больного ребенка.

Скорая приехала на удивление быстро. Молодой врач, взглянув на девочку, сказал, что у ребенка, скорее всего, пневмония, да еще вдобавок голодный обморок. Немного погодя послышался звук сирены и шум отъезжающей машины.

В квартире постепенно появились жильцы из соседних квартир, они охали и ахали, пока участковый составлял протокол. И только старики сидели молча, потрясенные увиденным.

Прошло много лет.

Отшумела веселая свадьба. Жизнь вошла в свое привычное русло. И Елена Петровна все-таки решила сделать то, о чем думала последние годы. Она вызвала такси. Ехали долго, и женщина с любопытством разглядывала дома частного сектора.

Небольшой дом за скромным палисадником, где цвели ирисы, был по-своему хорош. Вероятно, еще и от того, что недавно был покрашен. Поэтому смотрелся добротным и даже несколько кокетливым. Резные ставенки и ярко разукрашенный петух-флюгер придавали строению своеобразную прелесть. За деревянным двухметровым забором послышалось тявканье щенка.

На стук никто не выходил, и Елена Петровна уже повернулась, чтобы идти к машине, как послышался голос из-за ворот.

— Кто там?

— Простите, пожалуйста, я могу увидеть Клавдию Павловну Старкову?

Дверь отворилась на ширину ладошки.

— Что вы хотели?

— Я бы хотела поговорить с ней и показать фотографии.

— Ну, проходите, — она открыла дверь. — В доме муж спит, поговорим с вами в сенях.

Елена огляделась. Чистенько, и много цветов.

У соседского забора построен гараж. Рядом – баня. За небольшим частокольчиком виднелись овощные грядки и несколько кустов смородины.

Перехватив взгляд незнакомки, хозяйка еще раз не очень приветливо спросила:

— Что вы хотели?

Елена Петровна достала из сумочки и молча протянула женщине конверт. В нем было две фотографии, Клавдия Павловна недоуменно спросила:

— Кто это?

— Неужели не узнаете? Посмотрите внимательнее.

— Не знаю. Это свадебные снимки жениха и невесты. На нашу родню не похожи, на родственников мужа тоже.

— А имя Света вам ни о чем не говорит?

— Нет. Какая Света?

— Ваша дочь.

Недоумение и любопытство резко сменилось удивлением, потом страхом и растерянностью. Послышался громкий мужской голос из дома:

— Клавдия, кто там пришел к нам?

— Это моя знакомая со старой работы. Пожалуйста, не говорите ему, он ничего не знает.

Женщина с мольбой смотрела в глаза незваной гостьи. Из дома выглянул небольшого роста мужичок с взлохмаченными после сна волосами, подозрительно посмотрел на них и молча ушел в сени. В смятении Клавдия Павловна всматривалась в свадебные снимки.

— Как к вам попали эти фотографии? Откуда вы знаете, что это моя дочь? Да, сейчас я вижу, что это она. Копия Нифонтова.

В это время в изгороди забора, который делил территорию огорода пополам, отодвинулись две доски, и оттуда показалась девчушка лет 10-11. Она была одета в коротенькие шортики и маечку-топик. Сразу бросалась в глаза роскошная белокурая коса девчушки. Любопытные карие глазки, аккуратный носик и счастливая улыбка быстро оказались рядом.

— Мама, что это за фотки? Дай мне посмотреть!

— Светка, ты что, опять перемазанная? Нечего тебе смотреть, все равно никого не знаешь.

— Ну, и не надо. Я пойду к Лариске.

И юное создание исчезло таким же образом, как и появилась. Гостья удивилась:

— И эту девочку Светой зовут?

— Да, я ее назвала этим же именем. Только ничего не говорите мужу. Он не знает. Вернее, он знает, что у меня есть сын от первого брака, а про дочь ему ничего не известно. Сын-то у меня с первым мужем остался. Он тогда уже был большенький. Сейчас ему 29. А Светлане… Да и ей уже 20 лет. И что же она сейчас делает? За кого замуж вышла?

— Учиться на четвертом курсе института сервиса. Муж работает в строительной компании.

— Красивая фотография. А вы зачем пришли?

-А я и сама не знаю. Свету я забрала из детского дома, когда она училась еще в первом классе. Говорили, что она девочка замкнутая, учится слабо. Мы с мужем много с ней занимались. И учителя были хорошие. Она школу закончила только с одной тройкой. Вступительные экзамены в институт сдала хорошо. Да что про это говорить… Я думала, что вы мучились все это время. Почему вы ее не искали?

— Да глупая была, что уж тут говорить, пила по-черному. Я ведь торговый техникум закончила. И работа была хорошая. Только как втянулась в пьянку, так и остановиться не могла. Да и что говорить, пила я шесть лет беспробудно, пока с Федором не повстречалась. Отучил он меня, не хочу говорить как, но только не пью я давно. Вот и дочку ему родила.

Из дома раздался голос хозяина.

— Клавдия, мне на работу пора.

Сразу засуетившись, она скороговоркой спросила:

— Не оставите мне фотографию? Или адрес скажите, может, схожу, повидаюсь с ней. Надо же, в институте… А я думала, дурочкой будет.

Последние слова, произнесенные Клавдией, заставили Елену Петровну отдернуть уже протянутую с фотографией руку.

— Нет, пожалуй. Пусть все будет так, как было.